Иисус возвещает о возвращении Царя
В категориях: Спаси и сохрани
Райт Н. Т.
Иисус считал себя пророком-вестником Царства ГОСПОДА, полагающим начало этому Царству. Он верил, что он — истинный Мессия Израилев. Он ждал, что Царство придет через его смерть от рук язычников. Одним словом, Иисус был убежден: слова вестника из Исаии, наконец, сбываются: Бог Израилев воцаряется, «Вавилон» терпит поражение, и плен заканчивается. Однако возникает такой вопрос. В центре вести Исаии — возвращение ГОСПОДА на Сион. Присутствовала ли эта тема в программе и провозвестии Иисуса, и если «да, то как?
Данная проблема подводит нас к вопросу о том; как возникло христианство и почему оно было именно таким, каким было? В частности, — вопрос не только о ранней Церкви, но и об Иисусе! — как получилось, что Иисусу поклонялись не только в позднем и эллинизированном христианстве, но и в очень раннем, очень еврейском и глубоко монотеистическом христианстве? Иными словами, перед нами проблема «христологическая» — то, что недавно назвали «христологией Иисуса».
Я не буду заниматься «титулами Иисуса» (хотя коснусь этого вопроса) и не буду пытаться узнать непознаваемое- религиозный опыт Иисуса — в попытках разыскать там «уникальность», способную «объяснить» раннехристианские представления об Иисусе. В качестве опоры я возьму символические акты Иисуса, а также рассказы и загадки, с помощью которых он их объяснял. Повторюсь: мы занимаемся не просто историей идей, но историей действий, в которых отразилось призвание. В существовании забытой страны и возможности пути через нее меня убеждает, в первую очередь, когерентность этой темы со всем, что мы уже изучали. Некоторые авторы действуют по такой схеме; ищут в жизни и служении Иисуса моменты, которые выделяются из общего ряда, а потом говорят: хотя большую часть его жизни и можно объяснить в сугубо человеческих категориях, есть вещи, которые «он, несомненно, делал потому, что был Богом». Это напоминает прием, встречающийся у некоторых отцов церкви. Они пытались отделить то, что Иисус делал как человек (испытывал голод, рыдал, страдал), от того, что он делал как «Бог» (творил чудеса, воскрес). Однако подобного рода эксперименты в «естественном богословии» отражают метафизику, абсолютно чуждую иудаизму I века.
Подчеркну; сейчас я не разбираю вопрос о том, был ли Иисус в каком-то смысле «Богом». Меня интересуют его цели и задачи: чувство призвания, которое заставило еврея I века говорить и делать то, что он говорил и делал. Меня также интересует, в рамках какой системы верований такое поведение было возможным. Полученная картина в принципе должна соответствовать уже описанному складу ума (пророк-вестник Царства) и другим аспектам целей и задач Иисуса (он собирался, как Мессия, осуществить подлинное возвращение из плена, подлинную победу над злом).
Одним словом, мне интересен портрет Иисуса, каким он был при своей земной жизни. Портрет, имеющий смысл сам по себе и необходимый для объяснений известных нам фактов.
Какая поразительная скромность нападает тут на ученых, уравновешивающая бесстыдство, с которым они выдумывают христологии для всех подряд, включая чисто гипотетических людей и движения! Однако для упадка в обсуждении «христологии Иисуса» есть еще одна причина, — прошла мода на изучение титулов Иисуса. Высшим достижением в этой индустрии остается работа Кульмана; 40 лет спустя она возвышается внушительным монументом тому, как не надо проводить исследования. Кульман соединил историю идей с лексикографическим методом, но исторической науке пользы от этого было мало. После Кульмана ученые, шедшие этим путем, попросту увязали в болоте Religtonsgeschichte, где с бездоказанностью теорий могла соперничать лишь непроходимость примечаний. Сейчас вроде бы выработался молчаливый консенсус, что от изучения «титулов» толку нет, и некоторые ведущие исследователи жизни Иисуса практически не касаются данной темы. Насколько мне известно, новых подходов к проблеме никто не предлагал. Однако я попытаюсь предложить один такой подход.
«И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей» (Матф.21:12). Эта акция Иисуса в Храме — символический акт, разъясненный рассказами и загадками. С его помощью Иисус возвестил суд ГОСПОДЕНЬ на Храм и объявил себя Мессией.
Ддействия Иисуса на Тайной вечере — также символический акт, разъясненный рассказами и загадками. С его помощью Иисус взял на себя осуждение, возвещенное им на народ и Храм. Иисус верил, что так он победит зло и осуществит великое обновление Завета, новый исход.
С моей точки зрения, эти два акта, взятые вместе и помещенные в более широкий контекст, составляют один большой и сложный символический акт. Путешествие в Иерусалим, увенчавшееся действиями в Храме и на Тайной вечере (совершенными с полным осознанием вероятных последствий), по своей функции напоминает действия Иезекииля (лежавшего на боку) и Иеремии (разбившего кувшин). Акт пророка воплощал реальность. Иисус отправился в Иерусалим, чтобы воплотить третий, и последний, элемент в наступлении Царства. Он хотел не просто объявить что ГОСПОДЬ возвращается на Сион. Он собирался символически осуществить это кульминационное событие.
Историчность последнего путешествия Иисуса в Иерусалим находится вне сомнений. На мой взгляд, он вкладывал в это событие (увенчавшееся актами в Храме и на Тайной вечере) смысл, обычно ускользающий от экзегетов. Чтобы придти к пониманию, мы сначала рассмотрим еврейский контекст данного символа, а потом рассказы и загадки, с помощью которых Иисус раскрывал его значение.
Райт Н. Т. Иисус и победа Бога
Добавьте свой комментарий