Политическая социализация граждан и деятельность религиозных организаций в современной России
В категориях: События и вести
С.П. Донцев, Е.С. Чимерис
Конец XX в. ознаменовался разрушением советской модели государственно-конфессиональных взаимодействий, коренным пересмотром роли и места религиозных организаций в российском обществе1. Перед религиозными организациями, государством и обществом встала проблема поиска новой модели отношений, отвечающей современной политической и социальной реальности. В этой связи особую актуальность приобретает вопрос о влиянии религиозных организаций на процесс политической социализации российских граждан и о том, как он может повлиять на процесс формирования новой российской социальной реальности.
Уже сама постановка этого вопроса является в нашей стране предельно политизированной. Может ли религиозная организация участвовать в процессе не только неполитической, но и политической социализации, и если да, то в какой форме? Ответ на этот вопрос во многом зависит от того, что в данном случае понимается под политикой, политическим процессом и политической социализацией, какие смыслы и ограничения подразумеваются при оперировании этими политологическими категориями. А от ответа зависят и представления о сегодняшней социальной реальности. Простая констатация факта, что усложнение или упрощение социальных процессов, в которых участвуют религиозные организации, ведет к появлению новой социальной реальности, явно недостаточна. Необходимо понять, можем ли мы рассматривать религиозные организации в качестве нового актора политической социализации, или их участие в социализации ограничится исключительно неполитической плоскостью. И в том и в другом случае, если будут зафиксированы тенденции увеличения или уменьшения активности религиозных организаций в социальном пространстве, можно фиксировать и появление новой социальной реальности. Однако если мы фиксируем участие религиозной организации именно в политической социализации, то эта реальность становится не просто новой, а качественно новой, в которой религиозное входит не только в социальное, но и в политическое пространство
Политическая социализация обычно интерпретируется как формирование у граждан политических ценностей и как процесс передачи политической культуры от одного поколения к другому2. Начиная с 90-х годов прошлого века процесс политической социализации в нашей стране претерпел кардинальные изменения. Он стал более вариативным, появилось множество новых игроков, в том числе и неполитических, которые могли как реализовывать собственные, альтернативные стратегии социализации, так и действовать совместно с государственными институтами3.
Принципиальное отрицание возможности участия религиозных организаций в политической социализации является следствием сужения политического пространства и редукции всего многообразия политических отношений к борьбе за политическую власть, преимущественно в рамках электорального процесса (предвыборная агитация и кампании в поддержку тех или иных политических партий). В этих процессах религиозные организации не участвуют. Более того, государство само ограничивает для них возможности участвовать в электоральном процессе и в деятельности политических партий и политических движений4. Однако иные возможности косвенной инфильтрации религиозных организаций в политическое пространство остаются и законодательством не всегда регламентируются.
Религиозная организация как добровольное объединение граждан на основе общности интересов5 как классический неполитический институт (т. е. не участвующий в борьбе за политическую власть и распределение политических ресурсов) тем не менее может иметь определенные неполитические интересы (экономические, связанные с возвращением экспроприируемого имущества, направленные на расширение возможности ведения прозелетической деятельности и т. п.), реализация которых может требовать принятия политических решений. Соответственно, чтобы добиваться принятия таких политических решений, ей, как и любому другому социальному институту, необходимо взаимодействовать с политическими институтами. Как таковое участие в политике (как борьбе за политическую власть) в данном случае не происходит. Скорее, в терминах классической теории систем, происходит влияние с помощью «требований» и «поддержек» на политические институты, которые уже и принимают политическое решение. Другими словами, инфильтрация в политическое пространство происходит опосредованно.
Упоминание о такой инфильтрации необходимо, так как эту же модель можно экстраполировать на процесс распространения ценностей, имеющих отношение к миру политического, а здесь мы уже вплотную приближаемся к политической социализации. Такими ценностями могут быть концепции об идеальном государстве и идеальном политическом режиме (они присутствуют в том или ином виде в большинстве религиозных традиций и даже находят отражение в официальных документах религиозных организаций, призванных показать их самоидентификациию в государстве и социальной системе6. Понятия власти, государства, патриотизма и т. п. также раскрываются в религиозных) учениях и при этом наделяются ценностной составляющей. Если религиозная организация ставит своей задачей максимально широко распространить свое вероучение (а таких организаций большинство) и вовлечь в свою религиозную традицию новых членов, то она, естественно, заинтересована в максимально широкой трансляции своих ценностей, среди которых, как мы видим, есть и те, которые относятся к миру политического.
Таким образом, она вовлекается в процесс политической социализации. Степень же этой вовлеченности зависит от того, насколько сильно делается акцент на ценностях, связанных с миром политического. Государство, в свою очередь, может поддерживать это стремление религиозной организации транслировать не только сугубо религиозные ценности, либо, наоборот, не поощрять, или даже препятствовать их трансляции. Очевидно, что первый вариант будет реализовываться, когда интерпретация политических ценностей у государства и религиозной организации будет сходная. В этом случае государство будет формировать взаимодействие всех агентов политической социализации (в том числе и религиозных организаций) в рамках генерализированного потока социализации, ориентированного на поддержание стабильности политической системы. Здесь религиозные организации не находятся в состоянии конкуренции с государственными институтами, которые ведут социализирующую деятельность. Скорее, наоборот, они формируют с государственными институтами не столько состязательные, сколько взаимодополняющие потоки политической социализации. Вторая стратегия, связанная с воспрепятствованием государства трансляции религиозными организациями политических ценностей, реализуется, когда эти ценности потенциально могут способствовать появлению нестабильности в политической системе. В России подобные политические ценности могут интерпретироваться как экстремистские, что влечет за собой ликвидацию организации, которая их транслирует, в судебном порядке7.
Если мы принимаем тезис о том, что религиозные институты теоретически могут участвовать в процессе политической социализации, то необходимо очертить их круг применительно к современной России. Очевидно, что для нашей страны из всех религиозных объединений особый интерес будут представлять те, которые обладают статусом централизованной религиозной организации8. Именно они могут транслировать ценности в масштабе всей политической системы и таким образом становиться значимым актором в процессе построения новой социальной реальности. По указанным выше причинам такие акторы вынуждены наиболее интенсивно взаимодействовать с государственными институтами. Для вычленения таких религиозных организаций можно воспользоваться составом Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ. Упомянутый Совет де-факто является своеобразным фильтром, выделяющим из почти 50 централизованных религиозных организаций, зарегистрированных Министерством юстиции РФ, те, которые имеют возможность более тесно сотрудничать с государством. С момента своего создания в 1995 г. и по настоящее время в состав Совета, помимо представителей наиболее крупных религиозных объединений, входили и представители различных институтов исполнительной власти9. Таким образом, Совет выполнял не только консультативные функции, но и служил площадкой меж институциональных коммуникаций.
Фактически другие государственные институты взаимодействуют преимущественно с теми организациями, которые представлены в Совете.
Среди наиболее активно участвующих в политической социализации религиозных организаций лидирующее положение, безусловно, занимает Русская православная церковь (РПЦ) Московского патриархата основной актор государственно-конфессиональных взаимодействий в России. Именно она во многом формирует те стандарты, по которым другие религиозные организации взаимодействуют с государственными институтами10.
С исламом картина не столь однозначна. В России действует множество муфтиятов (духовных управлений мусульман), которые являются самостоятельными региональными религиозными организациями. При этом существуют три отчасти конкурирующие организации, объединяющие региональные муфтияты (Совет муфтиев России, Центральное духовное управление мусульман и не являющийся формально религиозной организаций Координационный центр мусульман Северного Кавказа)11. Главы этих организаций входят в состав президентского Совета, однако анализ интенсивности институциональных взаимодействий с государственными институтами все же демонстрирует приоритет Совета муфтиев России. Именно эта организация в совместных государственно-конфессиональных инициативах в области политической социализации нередко пытается выступать от лица всего исламского сообщества России. В настоящее время начался, очевидно, длительный процесс объединения крупных исламских организаций в единую централизованную структуру, представляющую все исламское сообщество России12. Безусловно, социализирующий потенциал нового объединения будет значительно более высоким по сравнению с тем, который сейчас имеется у отдельных организаций.
Специфика социализирующей деятельности иудейских религиозных организаций (ФЕОР и КЕРООР) заключается в том, что она направлена преимущественно на еврейское население России13. Исключением могут быть только программы, связанные с повышением уровня толерантности российского населения, борьбой с ксенофобией, шовинизмом и т. п.
Буддийская Традиционная cангха России взаимодействует с федеральными институтами государственной власти по вопросам политической социализации значительно в меньшей степени, чем вышеупомянутые религиозные организации. Высокая интенсивность таких взаимодействий отмечается только на региональном уровне в республиках Бурятия, Тува и Калмыкия, т. е. регионах традиционного распространения буддизма.
Оставшиеся религиозные организации, члены которых присутствуют в президентском Совете, представлены различными христианскими конфессиями. Их взаимодействие с государством очень редко связано с проблемой политической социализации, основные коммуникации ведутся по вопросам расширения возможностей ведения прозелетической деятельности.
Указанные крупнейшие российские религиозные организации и государственные институты формируют сегодня не столько состязательные, сколько взаимодополняющие потоки политической социализации. При этом социализирующая деятельность религиозной организации может происходить в тесном взаимодействии с государственными институтами. Проведенный анализ институциональных взаимодействий между государством и крупнейшими религиозными организациями показал, что при трансляции политических ценностей наиболее активное сотрудничество наблюдается при взаимодействии религиозных институтов со структурами государственного образования и Вооруженными силами РФ.
Взаимодействие с системой государственного образования позволяет религиозным организациям получить дополнительный канал для трансляции и закрепления как исключительно гуманитарных ценностей14 с акцентом на положительной роли определенной конфессии в формировании российской культуры и государственности, так и общественно-политических, отражающих позицию религиозной организации по отношению к таким феноменам, как «государство», «права человека», «патриотизм» и т. п. Если на уровне отдельных религиозных групп расхождение с предпочтительными для государства интерпретациями указанных ценностей и происходит (как, например, в случае с «истинно православными» христианами, оценивающими любое сотрудничество с властями как «ересь сергианства», или воинствующими салафитами, признающими только шариатское исламское государство под управлением «праведного халифа», или крайними сионистами, отрицающими патриотизм евреев по отношению к любому государству, кроме еврейского), то подобные взгляды всегда осуждаются крупными религиозными организациями. Наличие подобных альтернативных интерпретаций несет угрозу стабильности политической системы. Нейтрализация таких интерпретаций от лица авторитетной религиозной организации соответствующей духовной традиции будет наиболее эффективной. Следовательно, такой организации можно предоставить возможность взаимодействовать с эффективными агентами политической социализации, контролируемыми государством, и, в частности, с системой образования.
Таким образом, предоставляя религиозной организации возможность транслировать с помощью системы государственного образования свои общественно-политические ценности, государство может решать и проблему укрепления стабильности политической системы. Сегодня такое взаимодействие идет по пути интеграции религиозного образования и культурологического блока дисциплин, акцентирующих внимание на определенном вероучении, в систему государственного образования15. При этом характерно, что Министерство образования и науки РФ видит значение подобных предметов для нравственного образования детей и молодежи, в воспитании у них качеств гражданственности, патриотизма, культуры межэтнического и межконфессионального общения16, т. е. фактически мыслит в терминах политической социализации. При-влеченные к разработке курса и учебных материалов крупнейшие религиозные организации православной, исламской, буддийской и иудейской конфессий таким образом напрямую включаются в процесс социализации, в том числе и политической, а взаимодействие с государственными институтами в лице Министерства образования и науки РФ создает предпосылки для формирования государственно-конфессионального социализирующего вектора.
Второе направление совместной социализирующей деятельности государства и религиозных организаций армия. Государство в настоящее время допускает взаимодействие религиозных и армейских институтов в рамках деятельности, связанной с удовлетворением религиозных потребностей верующих военнослужащих17. При этом крупнейшие религиозные организации регулярно подчеркивают, что армейские коллективы не должны становиться полем для прозелитизма18. Однако возможен вариант взаимодействия религиозных и армейских институтов, связанный с трансляцией военнослужащим определенных ценностей и мировоззренческих установок. При таком варианте государство может решать задачи нравственного обоснования необходимости службы в Вооруженных силах, психологической адаптации призывника к новой для него реальности и т. п. Однако трансляция ценностей религиозными организациями одновременно служит формированию у призывников чувства гражданственности, патриотизма, преданности своей Родине, а это уже может рассматриваться в рамках процесса политической социализации19. Сегодня в этом варианте конфессионально-армейских взаимодействий лидирующие позиции принадлежат РПЦ. Именно она совместно с армейскими институтами во многом определяет стандарты взаимодействий, которые потом распространяются и на другие религиозные организации20.
Взаимодействие крупнейших религиозных организаций с образовательными и армейскими институтами и наблюдаемая с 2000 г. тенденция их интенсификации приводят к предпосылкам для формирования новой социальной реальности, в которой религиозные институты становятся все более значимыми акторами процесса политической социализации. Религиозные институты в этом процессе дополняют деятельность государственных агентов политической социализации и сами, в свою очередь, получают дополнительный канал для трансляции собственных ценностей. Подобный дуализм в настоящее время является неустойчивым, хрупкий баланс государственных и конфессиональных интересов может быть легко нарушен любой из сторон. Этому способствует слабая формализация государственно-конфессиональных отношений, допускающая различные трактовки степени возможного сотрудничества государственных и религиозных институтов.
Соответственно, и те контуры новой социальной реальности, которая возникает в результате социализирующих усилий религиозных организаций, пока нельзя назвать стабильными. Это, скорее, проект, успешная реализация которого зависит как от политической воли руководителей страны, так и от желания религиозных организаций увеличивать свое присутствие в социуме.
Примечания
1 Филатов Л., Лункин Р. Статистика российской религиозности: магия цифр и неоднозначная реальность // Социологические исследования. 2005. № 6. С. 35-45.
2 Almond G.A., Verba S. The Civil Culture: Political Attitudes and Democracy in Five Nations. Princeton, 1963. Ch. 12.
3 Самсонова Т. Проблемы политической социализации в современной России // Профессионалы за сотрудничество. Вып. 3. М.: Янус-К, 1999. С. 23-31.
4 Федеральный закон № 125-ФЗ от 26 сент. 1997 г. «О свободе совести и о рели-гиозных объединениях» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 39. Ст. 4465.
5 Там же.
6 Основы социальной концепции Русской православной церкви: Сборник доку-ментов и материалов юбилейного Архиерейского собора Русской православной церкви, 13-16 авг. 2000 г. Н. Новгород: Братство во имя св. Кн. Александра Невского, 2000. С. 176-199.
7 Федеральный закон № 114-ФЗ от 25 июля 2002 г. «О противодействии экстре-мистской деятельности» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. № 39. Ст. 3031.
8 Федеральный закон № 125-ФЗ от 26 сент. 1997 г. «О свободе совести и о рели-гиозных объединениях» // Там же. 1997. № 39. Ст. 4465.
9 Распоряжение Президента Российской Федерации № 47-рп от 7 февр. 2004 г. «О Совете по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте России» // Там же. 2004. № 7. Ст. 512.
10 Основы социальной концепции Русской православной церкви.
11 Силантьев Р. Новейшая история исламского сообщества России. М.: Ихтиос,
2006. С. 39-87.
12 Малашенко А. Ислам для России. М.: РОССПЭН, 2007. С. 96-103.
13 Наша организация // Официальный сайт Главного раввината России [Электронный ресурс]. Электрон. дан. 2010. Режим доступа: http://ravvinat.ru/ru/ about_us/, свободный.
14 См. подробнее: Козырев Ф.Н. Религиозное образование в светской школе: Теория и международный опыт в отечественной перспективе. СПб.: Апостольский город, 2005.
15 Православная культура: Нормативно-правовые акты, документы, обоснование введения курса в учебную программу образовательных учреждений. М.: Покров, 2004. С. 128-131.
16 Примерное содержание образования по предмету «Православная культура»: Приложение к письму Министерства образования и науки РФ от 22 окт. 2002 г. № 14-52-876 ин/16 // Сайт «Образование и Православие» [Электронный ресурс]. Электрон. дан. 2002. 22 окт. Режим доступа: http://www.orthedu.ru/documents/letter_22_19_02.htm, свободный.
17 Федеральный закон № 76-ФЗ от 27 мая 1998 г. «О статусе военнослужащих» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. № 22. Ст. 2331.
18 См., например: Заявление Священного синода Русской православной церкви о восстановлении института военного духовенства в российской армии // Журнал Московской патриархии. 2006. № 5. С. 4.
19 Самсонова Т. Указ. соч. С. 23-31.
20 См., например: Отчетный доклад правления Федерации еврейских общин России IV съезду ФЕОР «О состоянии дел и перспективах развития ФЕОР на 2007-2016 гг.» // Официальный сайт Федерации еврейских общин России [Электронный ресурс].
В Е С Т Н И К Р Г Г У № 1 (62)/11
Научный журнал Серия «Политология. Социально-коммуникативные науки» Москва 2011
Добавьте свой комментарий