Власть и массмедиа: массы не в счет
В категориях: События и вести
Г.П. Бакулев
Массмедиа неспроста оказались в центре внимания ученых-критиков: их связывают с целым рядом социальных проблем, считая если не источником, то препятствием на пути их выявления и последующего решения. Согласно одной из концепций, методы производства медиаконтента способствуют возникновению или обострению определенных проблем, а общепринятая практика подготовки информационных сюжетов о разного рода кризисных ситуациях неспособна изменить общество так, чтобы предотвратить будущие катастрофы.
Лидеры общественных и политических движений требуют, чтобы их заявления находили адекватное отражение в медиа. Элиты же стремятся свести их освещение к минимуму и даже прибегают к «подтасовке фактов», чтобы представить свою позицию в наиболее выгодном свете. Согласно исследованиям, в таких материалах почти всегда общественное движение изображается в негативном свете, а элита - в позитивном.
Медиа исследования, посвященные проблемам власти и политики, как правило, ограничивались парадигмой элитно-массовых коммуникаций посредством массмедиа. Как критическое направление в культурных исследованиях, так и политэкономическая традиция в социологии коммуникации исходили из одного простого постулата - правящие классы сохраняют свое положение благодаря контролю над идеями. Политэкономисты это переводят в анализ средств производства (собственности, рекламы, правового регулирования и т. д.), позволяющих государству и/или корпорациям контролировать производство медиатекстов. Аналогичным образом те, кто изучают культуру, предлагают множество средств («псевдоиндивидуализм», «интерпелляция», «первичная дефиниция» и т. п.) для объяснения эволюции и перетока «господствующих идеологий» между властью и массами граждан.
Либеральные плюралисты в исследованиях как медиа, так и политических коммуникаций цепляются за «идеальный тип» демократии, связывающий процесс принятия решений элитой вместе с массой граждан-потребителей с помощью массмедиа. Концепции активной аудитории ставят во главу угла индивидуальную автономию, но опять же в рамках конструкции «элита-масса». Во всех этих подходах центральным в понятии власти является присутствие массовой коммуникации. Будь массмедиа средством укрепления или подрыва демократического процесса, средством поддержания классового господства или средством обеспечения непрерывной циркуляции мощной элитарной или доминирующей куль-туры, коммуникация между элитой и массой остается ключевой.
Сегодня эти теории, построенные на идеях массового общества или ограниченных эффектов, похоже, больше не отражают важные изменения, происходящие в структуре отношений между элитами и широкой аудиторией. Взрывной рост числа и разнообразия коммуникационных каналов вызывает фрагментацию широкой разрозненной аудитории. Раздробленная, дифференцированная аудитория, будучи огромной по совокупной численности, не является более массовой в смысле одновременности и единообразия принимаемых программ. Новые средства массовой коммуникации перестали быть массовыми в традиционном смысле слова, когда подразумевается, что однородная многочисленная аудитория принимает ограниченное число сообщений из одного центрального источника. Самостоятельно выбирая сообщения, медиапользователи способствуют дальнейшей сегментации аудитории и активизации персональных контактов между отправителем и получателем информации.
В то же самое время исследователи наблюдают снижение поддержки массовых партий и национальных институтов, так как граждане все больше обращаются к альтернативным формам политической активности. Вместе взятые, эти тенденции говорят о том, что классические критические парадигмы в медиа исследованиях больше не работают.
Кто же находится у власти сейчас с точки зрения критической теории элиты? Взаимосвязанные элиты, состоящие из владельцев и топ-менеджеров корпораций, правительственных чиновников и технократов, используют власть в собственных коллективных интересах, отстраняя рядовых граждан от активного участия в управлении. Причем элиты интернационализируются, распространяя свое влияние на региональных и даже глобальном уровнях1.
У многих исследователей этот сдвиг парадигмы не вызывает удивления. Накопленные за последние годы результаты свидетельствуют о необходимости смещения фокуса анализа с проблем неравенства или дискуссий о власти в обществе на альтернативную критическую перспективу, вариант которой предлагает, например, Дэвис2. Согласно этой концепции, межэлитная коммуникация и элитарная культура так же, если даже не больше, важны для поддержания политических и экономических форм власти в обществе. В этой альтернативной парадигме большая часть переговоров происходит вне общественной сферы массмедиа и без учета массы потребителей-граждан. Там, где медиа хоть как-то задействованы, существенная часть дискуссий оркестрована определенными элитами и ориентирована на те элиты, которые принимают решения.
Основанием для этого альтернативного подхода могут служить данные, содержащиеся в исследованиях медиа и культуры, политических коммуникаций и политсоциологии.
Как утверждает Дэвис, вопрос влияния медиа теряет свою значимость по ряду причин. Во-первых, судя по результатам целой серии исследований производства новостей, новостное содержание становится менее информативным и более аполитичным. Обострение конкуренции заставляет новостные организации наращивать объем производства и, чтобы сохранить свою долю аудитории, популяризировать контент. Расследовательская, контекстуальная журналистика и освещение сложных дебатов принятия решений, таким образом, уступают место скандалу, «инфотейнменту», сообщениям о ньюсмейкерах и пиару. По сути, идет ревизия набора новостных ценностей, руководствуясь которыми журналисты когда- то считали своим долгом освещать социальные и политические процессы, теперь же для них предпочтительнее альтернативные, более коммерчески выгодные формы репортерской деятельности.
Какими бы ни были изменения в контенте или качестве новостей, данные говорят о том, что растущая доля публики менее настроена поглощать «новости на политические темы». Даже с учетом фрагментации аудитории доля смотрящих/читающих новостную продукцию постоянно сокращается, а те потребители новостей, которые еще остаются, больше интересуются информацией, спортом и развлечениями3. Теперь говорят об «онемении» аудитории и росте ее аполитичности.
Во всех постиндустриальных обществах отмечается весьма сильный спад в поддержке традиционных политических партий и национальных законодательных органов. Сокращается численность членов партии, падает электоральная поддержка и снижается доверие к политикам и к избирательной системе в целом, тогда как усиливается поддержка протестных движений и групп давления. Кроме того, постепенно контроль над экономическими ресурсами переходит от центрального правительства в руки независимых от него комитетов, представляющих интересы корпораций, групп давления и международных организаций.
Дэвис делает вывод, что парадигма «элита-масса», преобладавшая в исследованиях медиа и культуры, а также политических коммуникаций, отходит в наше время на второй план.
Отправной точкой альтернативной теории должны быть не массмедиа и их влияние на большую аудиторию, а коммуникации вокруг конкретных политических акторов. Иначе говоря, исследования нужно начинать с наблюдения за теми, кто участвует в процессе принятия важных политических решений или оказывает на него влияние, и посмотреть, как медиа, культура и коммуникации влияют на стандартные процессы приятия решений. Если следовать в этом направлении, по крайней мере со ссылкой на новостные медиа, вырисовывается совсем другая критическая парадигма.
Анализ системы отношений «медиа-источник» указывает на то, что в производстве новостей доминируют элитные источники. В работах об освещении политики, преступлениях, проблем окружающей среды, соцобеспечении, финансовых вопросов, войны и т. д. самыми цитируемыми являются источники институциональных и в меньшей степени корпоративных элит и они же служат основными поставщиками новостных «информационных субсидий».
Во-вторых, многие из тех же самых исследований подчеркивают, что элиты публично договариваются и дискутируют друг с другом. Правительство, политические партии, деловые ассоциации и отдельные корпорации часто пытаются использовать медиа для пропаганды своих собственных политических и экономических целей, не совпадающих с целями конкурентов.
В-третьих, есть немало исследований, свидетельствующих о том, что сами элиты подвержены влиянию медиа и «доминирующих идеологий.
Это естественно подводит нас к четвертому аргументу, который подтверждается исследованиями элитных источников новостей, т. е. тех, на которые направлена большая часть рекламной деятельности, ориентированной не на массу граждан, а скорее на другие элиты-конкуренты. Корпоративные и политические элиты, желающие пообщаться с широкой общественностью, тоже уделяют много времени пикировке с другими элитами-конкурентами на всех уровнях.
Интересным представляет исследование распространения влияния экономической и политической власти в обществе на основе анализа модели коммуникации между элитами в рамках ЕС посредством элитных европейских новостных медиа. Рассмотрев сложные отношения редакции газеты Financial Times со своими элитными источниками в общеевропейских организациях, авторы приходят к выводу, что Financial Times - важная часть формирующейся общеевропейской элитарной сферы, которая функционирует совершенно независимо от какой-либо общественной сферы4.
Опираясь на эмпирические данные, полученные из элитных источников новостей и от элитных журналистов, Дэвис выявляет ряд других тенденций в пользу альтернативной парадигмы. В частности преднамеренное блокирование доступа широкой аудитории к массмедиа и ограничение освещения событий общественнополитической жизни; создание малых элитных коммуникационных сетей, использующих ведущих журналистов; «ангажирование» репортеров «политическими сообществами», о которых они сообщают.
Все вместе эти позиции рисуют сценарий, в котором элиты - одновременно основные источники новостей, главные цели новостей и одни из объектов, испытывающих наиболее сильное влияние новостей. Если это действительно так, то можно сделать вывод, что основная функция новостных медиа - выступать в качестве коммуникационных каналов во время переговоров между различными группами элит, минуя при этом массу граждан. Решения по таким вопросам, как выработка институциональной политики, законотворчество, обсуждение бюджетов, регулирование и властные структуры, принимаются в коммуникационных сетях, в которых масса граждан не более чем малоинформированные наблюдатели.
Примечания
1 Murphy J. Critical Challenges in the Emerging Global Managerial Order // Critical Perspectives on International Business. 2006. №2 (2). P. 128-146.
2 См.: Davis A. Whither Mass Media and Power: Evidence for a Critical Elite Theory Alternative // Media, Culture and Society. 2003. №25. P. 669-690.
3 См.: Negrine R. The Communication of Politics. L.: Sage, 1996.
4 См.: Corcoran F., Fahy D. Exploring the European Elite Sphere: The Role of the Financial Times // Journalism Studies. 2009. №10 (1). P. 100-113.
В Е С Т Н И К Р Г Г У № 1(44)/10
Научный журнал Серия «Политология. Социально-коммуникативные науки»
Москва 2010
Добавьте свой комментарий