Между дисциплиной и свободой: пути развития первых баптистских общин России

Опубликовано 13.12.2014

В категориях: Общество, Церковь и власть

Иоанн Дик

К центральным формообразующим категориям братства в рассматриваемом периоде следует отнести категории порядка и общения. О порядке много размышляет и пишет сам Вилер. Порядок в баптистских церквях сразу бросается в глаза сторонним наблюдателям. Сотрудник Базельской миссии протестант А. Амирханянц пишет: «С первого взгляда на Евангелистов и на Баптистов сейчас видно, что дисциплина, порядок, вместе с тем, конечно, и преимущество, на стороне последних». Высокую степень организованности баптизма признавали и его противники.

Роль порядка считалась важнее роли личности. К этому принципу родная Вилеру меннонитская братская община пришла после ряда мучительных конфликтов, когда избранные и рукоположенные в 1860 г. по старой меннонитской традиции служители были отстранены, а руководство перешло к двум братьям, принявшим на себя обязанности апостолов. Считалось, что они имели право по Св. Писанию диктовать общине свою волю. За три года их деятельности церковь пережила немало неприятностей. Под горячую руку одного из апостолов попал и сам Вилер, который был отлучен вместе с отцом, родным братом и другими влиятельными членами общины. Конфликт между сильной личной властью и сильным порядком завершился победой последнего. Принципом братства стало подчинение личности порядку.

В «Правилах вероисповедания» поддержание порядка вменялось в ответственность всем членам братства: «Братство и во главе его духовные наставники обязаны наблюдать за порядком, чтобы по постановлениям Священного Писания исключать из среды своей тех лиц, которые окажутся ослушными и непокорными заповедям и правилам Основателя церкви Иисуса Христа». Таким образом, не столько общее руководство, как общий порядок был средством, объединявшим братство. Порядок стал мерой зависимости общин друг от друга.

Тема порядка занимала Вилера до конца его служения в России. Еще 1885 г. он писал Пашкову:

«У нас дисциплина внутри общин — образец для других исповеданий; дисциплина эта согласна слова Божьего и необходима для здравого развития апостольского, то есть Христова учения. Для наших русских обстоятельств много значит дисциплина на начатках учения Христова... Я нахожу, что обстоятельства в Англии и в других местах, где уже много столетий проповедуется слово Божие, совсем другие, чем у нас в России, где только единство духа и единство учения на основании Св. Писания может иметь успех».

В России существовали и баптистские общины, придерживавшиеся другого порядка. Так, община в Тифлисе следовала гамбургской модели Онкена. Этот порядок можно изучать по сохранившимся протоколам 76 членских собраний в 1879—1885 и 1890 г. Почти все было регламентировано. Предписывалось, например, что собрание членов начинается с коленопреклоненной молитвы и заканчивается молитвой стоя. Порядок в Тифлисской общине основывался на Гамбургском исповедании веры 1847 г. Этой модели придерживался примерно до 1885 г. и И.В. Каргель.

Порядок определял нормы поведения и был значительно конкретнее Вероисповедания. За нарушение порядка могли отлучить от церкви, например за неучастие в поддержке миссии , предоставление кредита со слишком высоким процентом , курение та бака , и многое другое. Взаимозависимость на уровне морали была значительно сильнее всех остальных аспектов. Этот уровень был наиболее легок для восприятия теми, кому предписывалось принимать коллективные решения — рядовым членам церкви.

Не меньшее значение для понимания природы братства имеет общение. Наряду с покаянием/обращением оно является одной из фундаментальных концепций пиетизма, породившего русский штундизм. Именно благодаря регулярным собраниям уверовавших, дополнявших богослужения, пиетизм получил широкую известность, именно благодаря общению распространялся и штундизм.

В центре пиетистской концепции общения находится не пастор-профессионал, а рядовой участник собраний. Общение достигает своей кульминации, если кто-то из его участников совершает покаяние перед Богом. Поэтому высшие позиции на пиетистской шкале ценностей занимают те, кто приводят души к покаянию, — миссионеры и евангелисты.

Штундизм, как и пиетизм, отличался не стройностью изложения принципов веры, а теплотой общения прежде всего рядовых участников встреч. Для многих, приближавшихся к Церкви, решающую роль сыграла теплота общения. Жар сердец распространялся значительно быстрее, чем словесные формулы вероисповеданий. Так, к 1885 г. около 350 (!) мест Российской империи в той или иной мере соприкоснулись со штундизмом или баптизмом; в немецких селах существовало сотни пиетистских групп. Такого размаха движение могло достичь только за счет активизации рядовых членов церкви.

Каждая возникшая пиетистская и штундистская группа, естественно, имела своих неформальных лидеров. В особенности, в случае штундистов, это вело к образованию ecclesiola in ecclesia, или, выражаясь другим языком, «государства в государстве» — неформального центра влияния и власти, новых контуров личной независимости и новой зависимости. На родине Вилера, в Хортицкой меннонитской колонии, с этим явлением столкнулись еще в 1854 г., когда группа новообращенных меннонитов попала под влияние некоего лжеучителя. Признанного лидера южнорусского пиетизма пастора Вюста, озабоченного духовным состоянием группы, здесь встретили «с явным раздражением». Самого Вюста несколько лет спустя отвергли его же духовные сыновья из собственного прихода. У пиетизма не было внутренних механизмов предотвращения таких явлений.

Фиксация пиетизма на моменте обращения к Богу отодвинула на периферию доктринальные вопросы, а также вопросы роста в вере. Влечение ко всему новому и необычному стало благодатной почвой для распространения в пиетизме спорных учений, как, например, представлений о скором втором пришествии Христа в 1836 г. Пиетизму пришлось оплатить дорогой ценой предпочтение назидания учению.

Общению недостает обязательности. Любой может выйти из состава неформальной группы без особых последствий для себя, но подчас с роковыми последствиями для группы, которая может распасться. Опять же, в центре внимания здесь могут оказаться отдельные личности со своими эмоциями и амбициями. Когда в 1870 г. Балабан не был включен в число участников поездки в Петербург к царю, он отказался от организации общины по баптистским принципам. Лишь в 1881 г. в его штундистской общине были введены Вечеря Господня и крещение, включавшее, правда, и крещение детей.

Модели братства удалось сочетать в себе общение с порядком. Порядок обеспечивал каркас и форму, содержание же определялось качеством общения. В «Правилах вероисповедания» концепция общения подчиняется концепции церковного порядка, а логическим завершением общения является «сообщение со Христом» . Его знаком, также как и знаком «сообщения верующих между собой», является Вечеря Господня. Таким образом, в контексте церкви концепция общения приобретает новое качество.

Концепция порядка, введенная в баптистских общинах южной России в 1870 г., была не единственной на территории России. Петербургское пробуждение имело другие корни; возникшая здесь небольшая община развивалась по модели открытых братьев. Ядро этой модели — общение верующих в Трапезе Господней.

 

АВТОНОМИЯ ПОМЕСТНОЙ ЦЕРКВИ. Материалы первого Симпозиума «Взаимоотношения поместной церкви и Союза» 6-7 декабря 2007

Мир в Боге.ру