Политический проект российской власти – управляемые сверху «добровольцы».
В категориях: Аналитика и комментарии,Политика, экономика, технология
Главной опорой российской диктатуры всегда оставалось молчаливое демократическое большинство.
Александр Баунов — журналист, публицист, филолог, бывший дипломат, главный редактор Carnegie.ru.
В одних режимах власть нуждается в самодеятельности сторонников, в других обходится без нее, считая любую несогласованную активность вредной. Россия большую часть своей истории относилась ко второй разновидности. В последние несколько лет она сделала шаг в сторону первой, более динамичной модели, заколебалась и, похоже, передумала. Это скучнее, но, может быть, не так плохо для будущих реформ.
Для анализа ситуации в том или ином государстве порой важнее не то, какие ценности режим декларирует, а какой тип легитимации — революционный или консервативный, какие отношения со сторонниками — статические или динамические — практикует его руководство. Динамические режимы гораздо терпимее к децентрализованному самодеятельному насилию и даже нуждаются в нем.
За пределами бурных революционных периодов в российской истории не так уж часты примеры, когда власть прибегает к децентрализованной низовой активности своих сторонников. Из дореволюционных случаев миру запомнилась погромами монархическая православная самодеятельность. В позднем СССР молодежь с рабочих окраин маскировала желание подраться под идейную борьбу против компрометирующих советский строй сверстников — панков, рокеров, металлистов, припозднившихся хиппи. Самих патриотов называли люберами — по имени промышленного города — спутника Москвы, где неблагополучная молодежь жила мифом о своем правильном пролетарском происхождении и настоящем патриотизме. Последний отзвук этого имени дожил до нашего времени в названии группы «Любэ», выступающей в жанре рок-шансона — смеси патриотизма, рок-н-ролла и криминальной романтики. Президент Путин неоднократно признавался в любви к этому музыкальному коллективу.
Позднесоветский опыт очень хорошо знаком как раз тому поколению, которое сейчас находится у власти в России. Может быть, поэтому патриотические молодежные объединения у них каждый раз выходят похожими на смесь люберов с другими знакомыми с детства организациями — пионерией и комсомолом. Все молодежные прокремлевские организации последних лет и есть такие драчливые комсомольцы.
Оба самодеятельных патриотических движения — и черносотенцы, и люберы — возникли в момент, когда политические режимы, которым они взялись помогать, перезрели и сами готовы были упасть. Стоит отдельно исследовать вопрос, не является ли такая низовая активность защитников режимов одним из симптомов их скорого конца или трансформации. Логично, что низовой патриотический активизм возникает в ответ на загнивание: власть не может остановить расползание «негативных явлений», и консерваторам — тем, кто хочет, чтобы все осталось как есть, — приходится самим браться за революционные методы консервации.
И царский, и поздний советский режимы не всегда понимали, что делать с этими часто непрошеными сторонниками, и занимали позицию непротивления насилием полезному злу, чтобы не отталкивать последних искренних союзников. Одновременно они пытались управлять ими посредством контактных лиц в спецслужбах — подобно тому, как в наше время пытаются работать с националистами и футбольными болельщиками. Однако в обеих поздних империях, царской и советской, действительно ценным активом властей были не идейные непоседы, а лояльное и дисциплинированное большинство, пока оно оставалось лояльным. Именно молчаливое прекращение его лояльности оказалось для них фатальным, и никакие лояльные активисты этой беде не помогли.
МАЛЫЕ И БОЛЬШИЕ ФОРМЫ
При раннем Путине серьезные попытки защитить российскую политическую систему при помощи неформальных патриотических групп относятся ко временам «цветных революций». События в Киеве, до этого в Белграде и Тбилиси, а после в Бейруте и Бишкеке подтвердили гипотезу российского руководства о том, что внешние силы (США) пытаются менять неугодные им режимы «по одному сценарию»: используя местных оппозиционных политиков, а на улицах — критически настроенную молодежь.
Этот сценарий следует предотвратить в России, подготовив для ответной уличной активности патриотическую молодежь, заодно пополнив ее ряды теми, кто сейчас не находит себе места. Так появились «Наши», «Молодая гвардия "Единой России"» и трудноотличимые от них комсомолы капиталистической России. Процесс учреждения патриотических молодежных организаций не остановился по сей день: в конце мая 2016 года возникла новая — «Юнармия», под кураторством Министерства обороны и его министра Шойгу.
Предшественницей «Наших» была организация «Идущие вместе», созданная в январе 2000 года. После 90-х, которые большая часть населения страны пережила как время сдачи Россией своих позиций в мире, был спрос на патриотическую и антизападную риторику, которую в 90-е власть почти не использовала, целиком уступив парламентской и радикальной внепарламентской оппозиции. Похоже, что свои молодежные организации Кремль создавал под впечатлением не только белградского и киевского «майданов», но и нацболов Э. Лимонова, которые прославились протестными акциями радикально-патриотической молодежи.
У патриотических движений с самого начала были и по сей день остаются два главных modus operandi: массовые митинги, которые должны продемонстрировать силу, и действия малых групп активистов, призванные показать решимость. Первые отражают (и в смысле «копируют», и в смысле «противостоят») массовый выход недовольных на улицы, вторые представляют собой российский ответ на чужой радикальный протестный или патриотический активизм — от нацболов до современных киевских патриотов, которые атакуют неугодных политиков и журналистов.
Это вписывается в то, как российская власть вообще реагирует на вызовы. На каждый она старается ответить зеркальным образом. В любой ситуации важно показать нашим противникам: все, что они позволяют себе, посмеем и мы. Обратное — проявление слабости.
Задолго до нынешнего антизападного курса во внешней политике и борьбы за мораль во внутренней «Идущие вместе» сосредоточились на обидах, которые иностранцы наносят российским гражданам, внутренних врагах и борьбе с разлагающим влиянием некоторых представителей современного искусства. Предшественники всех более поздних прокремлевских активистов пикетировали французское посольство в поддержку Натальи Захаровой (французский суд лишил ее родительских прав и оставил ребенка с мужем-французом), американское посольство — в защиту арестованного в США по обвинениям в коррупции крупного чиновника П.П. Бородина (управделами президента при Ельцине, при Путине — государственного секретаря Союзного государства России и Белоруссии), обменивали книги «плохих писателей» Пелевина и Сорокина (а заодно Карла Маркса) на хорошие, а плохие демонстративно спускали в унитаз; перед думскими выборами 2003 года повесили на гостинице «Москва» плакат с тогда еще опасным для властей Зюгановым и уже гонимым олигархом Березовским.
Зато первая массовая акция в мае 2001 года была выдержана в традициях статических режимов: в день инаугурации президента несколько тысяч молодых людей выстроились на Васильевском спуске у Кремля в одинаковых синих футболках с надписью «Всё путем». Рядовые участники получили небольшое денежное вознаграждение (иногородние — саму возможность съездить погулять в Москву), «комиссары» — пейджеры для связи в подарок. Студенты и старшие школьники ближних областей так и останутся главным ресурсом централизованно управляемых прокремлевских организаций 17.
Это различие сопровождает прокремлевские акции до сих пор: малые формы, где действуют только активисты, гораздо живее и радикальнее крупных, к которым приходится привлекать балласт. А вывести на улицы в поддержку власти большие массы людей — так, чтобы они это сделали добровольно, — в статических консервативных режимах почти невыполнимая задача.
По прошествии времени мы видим, что лозунги прокремлевских молодежных организаций предвосхищали будущие официальные. Хотя их деятельность контролировалась сверху, она была полигоном идей и практик, к которым власть позже прибегала на официальном уровне. Даже подконтрольные низовые движения, будучи порождением правящей бюрократии, в свою очередь, оказали на нее влияние: бюрократам пришлось вступить в негласное состязание с собственным более радикальным порождением. Ребе Лёв приобрел некоторые черты созданного им голема.
ИДЕНТИФИКАЦИЯ ПРОТИВНИКА
«Наши» появились в 2005 году, после первого киевского «майдана» (в них влились «Идущие вместе» и несколько организаций помельче). Главным из комиссаров остался глава «Идущих вместе» Василий Якеменко, а куратором — Владислав Сурков, так что в деятельности движения мало что изменилось. Но возник новый элемент: хотя слово «фашист» не применялось к участникам первого украинского «майдана», организация «Наши» была названа антифашистской. Все их противники, таким образом, оказывались в некотором роде фашистами. Это станет потом одним из главных приемов новой российской идеологии: мы страна, победившая фашизм, значит, наши противники или просто критики — пособники фашизма.
Под антифашистскими лозунгами «Наши» провели в 2007 году серию акций в Москве и Эстонии против действительно неуклюжего демонтажа памятника советскому солдату в таллинском парке. В Москве, в частности, блокировали эстонское посольство и преследовали машину эстонского посла. В том же 2007 году «Наши» не давали прохода британскому послу за выступление на форуме «Другой России», где он пообещал помогать российским НКО. Тема преследования тоже была антифашистской: он считает русских дикарями, которых Запад должен цивилизовать, как Гитлер считал их унтерменшами. Досталось и российским оппозиционерам и правозащитникам.
Однако все акции «Наших» имели важное отличие от низовой активности нашего времени: они никак не были связаны с насилием, почти не было случаев вреда здоровью и имуществу.
«Молодая гвардия» выступала как идеологический союзник «Наших», а иногда как оппонент в соперничестве за административный ресурс. Враги, идеология и методы у них были схожими, это автоматически приводило к борьбе за то, чья акция получит одобрение политического руководства, финансирование и попадет в новости на ТВ. «Молодой гвардией» руководили из Кремля опосредованно, через «Единую Россию» и ее местные организации, а «Нашими» — напрямую из администрации президента. Именно поэтому «Молодая гвардия» пережила отставку кремлевского куратора «Наших» Владислава Суркова.
Хотя СМИ сразу же начали сравнивать «Идущих вместе» и «Наших» не только с комсомолом, но и с гитлерюгендом и хунвейбинами, все три сравнения неточны. В отличие от немецкой ситуации и даже от СССР, членство в «Наших» не стало необходимостью для всех молодых людей и никогда не было обязательным условием учебы и дальнейшей карьеры. Примеры успешных карьер есть, но политический и служебный рост, не говоря о корпоративном, успешно происходил и без всякой связи с членством в молодежных организациях, никакого засилья бывших молодежных активистов на командных постах политики и экономики не наблюдается. Это еще раз подтверждает принадлежность России к консервативным режимам, в которых карьеры делаются не посредством политического активизма, а благодаря личным связям и профессиональным навыкам.
Сравнение с хунвейбинами уводит от истины не только потому, что китайские бунтари были гораздо более самостоятельными и непослушными, но и потому, что их главной целью были представители государственного, вузовского и партийного руководства. Между тем «Наши» и подобные им организации за все годы своего существования почти не атаковали представителей власти. Эту опцию Путин попытался реализовать позже во «взрослом» движении «Народный фронт», но и она проводится под внимательным руководством сверху и крайне осторожно и непоследовательно.
РАБОТА НАД ОШИБКАМИ
Когда зимой 2011/12 года случились те самые протесты, на случай которых создавались прокремлевские молодежные организации, их комиссары не смогли вывести на улицы обещанные десятки тысяч молодых патриотов. Властям пришлось в срочном порядке собирать свои митинги, используя другие каналы. «Наши» были официально распущены в 2013 году, а их куратор Сурков покинул свой пост замглавы администрации Путина.
Хотя идея мобилизации лояльной молодежи никуда не делась, молодежный период прокремлевского активизма закончился. Начиная с Болотной и дальше, во времена Крыма и Донбасса, власть противопоставляла своим врагам преимущественно «взрослых» активистов. Добровольцы, казаки, байкеры, «Антимайдан», обещанные полпредом Холманских рабочие Уралвагонзавода, не говоря уж о группе поддержки Рамзана Кадырова, — всё это организации с другим средним возрастом, чем кремлевские скауты с их затянувшейся зарницей.
Первый провластный митинг после начала московских протестов состоялся на Манежной площади в честь Дня Конституции 12 декабря 2011 года. После митинга на Болотной площади 10 декабря, куда пришли, даже по официальным оценкам, десятки тысяч человек, прокремлевская акция «Единой России», собравшая 5−7 тысяч человек, выглядела неубедительно и продемонстрировала худшие стереотипы, накопившиеся по поводу провластной уличной активности: одинаковые, заранее напечатанные и розданные плакаты; привезенные на автобусах бюджетники, пенсионеры и среднеазиатские гастарбайтеры из коммунальных служб, которые, отметившись у организаторов, быстро расходились по своим делам. Зато на митинге выступил Дмитрий Рогозин, только что вернувшийся в Москву с поста представителя России при НАТО, — один из немногих высоких чиновников с опытом протестной уличной политики. Он привел остатки своей организации «Конгресс русских общин», критиковал не только оппозицию, но и власти, использовал националистические лозунги.
Наперегонки с оппозицией власть училась собирать митинги, и, хотя мобилизация бюджетников была их постоянной чертой, каждый следующий удавался лучше предыдущего. Неформальным митингам оппозиции решили противопоставить неформальные митинги за власть. Организатором следующих была уже не партия власти, а малоизвестное тогда движение «Суть времени» политолога С. Кургиняна или партия «Патриоты России» и тот же «Конгресс русских общин» Д. Рогозина. Конечно, без бюрократического ресурса они не собрали бы ста тысяч человек, как на Поклонной горе в феврале 2012 года. Но в любом случае все проходило живей, лозунги стали неформальнее, и были, несомненно, добровольные участники.
Продолжение истории, которое сами участники митингов 2011—2012 годов вряд ли могли себе представить: связанный с движением «Суть времени» добровольческий отряд воевал в Донбассе и попадал в сюжеты российского ТВ, например, во время боев под Дебальцевом в январе 2015 года 18.
Организаторы научились еще одной вещи: прокремлевские митинги были не столько за власть, сколько против ее оппонентов. Лозунги и речи особенно удавались ораторам, когда они обличали протестующих. Так и должно быть: население неохотно выходит на улицу в поддержку властей, особенно в консервативных режимах (в них власть должна справляться с трудностями сама), зато провластные активисты лучше мобилизуются под лозунгами против врагов. Лоялистская активность становится более искренней, если ей самой придать форму протеста. Российское руководство учитывает это при организации всех следующих акций: против чужих всегда выходит лучше, чем за своих.
Согласно одному из последних опросов «Левада-центра» (29 апреля 2016 года), готовность поддержать власть на улице начала снижаться: только 17% жителей России были готовы принять участие в массовых демонстрациях в поддержку политики президента и правительства, 73% респондентов сказали, что на такие мероприятия не пошли бы 19. Одновременно 82% одобряли деятельность Путина на посту президента и 54% — Медведева на посту главы правительства. В демонстрации протеста против экономической и социальной политики властей согласились бы принять участие 11%, а не пошли бы на нее 79%. То есть выйти на улицу по призыву непопулярной оппозиции и сверхпопулярного президента граждане не готовы примерно одинаково.
С начала 2015 года по середину 2016-го количество желающих выйти на оппозиционный митинг колеблется в пределах 3−7%, количество желающих выйти на митинг по призыву власти — 5−10%. Зато мы наблюдаем другой разрыв: число готовых выйти на митинг против власти (3−7%) сопоставимо с числом готовых высказываться против власти, никуда не выходя (4−6%). В то же время людей, готовых высказываться в поддержку власти, но при этом никуда не ходить по ее призыву, в разы больше, чем тех, кто готов к выходу: первых 17−23%, вторых, как мы видели, 5−10%. Типичная картина для той разновидности режимов, где даже самые лояльные граждане предполагают, что от них требуется согласие, а не активность.
Это соотношение в целом стабильно: в 2012 году, когда на оппозиционные митинги власть отвечала своими, выйти в поддержку власти были готовы те же 23%, не готовы — 45% и еще 19% пришли бы, если бы на митинге перед ними выступил сам Путин. Однако опросы и статистика показывают нам стремление власти нарастить уличную поддержку, активизировать сторонников, добавить революционной динамики. Между 2012 и 2015 годом в четыре раза выросло число людей, участвовавших в митингах, — в основном за счет тех, кто принимал участие в митингах в поддержку власти. В 2012 году участниками митингов признали себя 1% опрошенных, в 2015-м — уже 10% 20. За те же три года между Болотной и Донбассом увеличилось число желающих выходить на митинги за власть: в 2015 году их стало в шесть раз больше, чем в 2012-м, добавились новые категории граждан и новые возрастные группы 21.
Примечания
17 Сборов А., Пьяных Г. Майка, пейджер, Кей-джи-би. — Коммерсантъ. — 15 мая 2001 года // http://www.kommersant.ru/doc/264481.
18 Котел в Дебальцево. — Программа «Специальный корреспондент». — 29 января 2015 года // https://www.youtube.com/watch?v=s4ELN_aq3S4&app=desktop (1-02).
19 Майские праздники. Пресс-выпуск «Левада-центра», 29 апреля 2016 года // http://www.levada.ru/2016/04/29/majskie-prazdnikika.
20 Протестные настроения: уровень недовольства властями и готовность протестовать. — Фонд «Общественное мнение». — 8 июля 2016 года // http://fom.ru/obshchestvo/11090#tab_03.
21 Материалы проекта «Евробарометр в России» (проводится Центром социологических исследований РАНХиГС с 2012 года): http://www.ranepa.ru/images/docs/nayka/EB_2015_prezentatsia_07_09_ed.pdf.
Добавьте свой комментарий