Христианство и общественный прогресс
В категориях: События и вести
Л.Н. МИТРОХИН
В материальной сфере историческая преемственность осуществляется без особых проблем: каждое новое поколение автоматически наследует уже созданные продукты культуры, не задумываясь об их конкретных создателях. В духовной же сфере по мере роста ментальности (как индивидуальной, так и общественной) этот процесс принимал все более драматическую форму. Как известно, деятельность человека носит целеполагающий характер, он всегда реализует некоторый «проект». Напомним известное сопоставление труда пчелы с трудом архитектора, который заранее представляет себе его результат в идеальном виде. Каков же характер этих целей?
Организация общества гомеостатична, она создается общественно-целесообразной деятельностью отдельных людей, не предполагающей какого- то предела его существования. Тем самым выявляется существенное обстоятельство. Социально-эффективная (т.е. обеспечивающая преемственность и непрерывность человеческой истории) деятельность возможна лишь в том случае, если ее мотивы выходят за рамки кругозора и забот человека как случайного смертного существа, одухотворяются представлением о себе как необходимом звене, творце бессмертного человечества. Это достигается путем трансцендирования, т.е. признания некоей «иной» реальности, ценностей, идеалов, «превосходящих» интересы и заботы конечного индивида и составляющих его «конечную заботу» (Ultimate Concern, по выражению П. Тиллиха).
Марксистская традиция уделяла главное внимание социологическому подходу к религии. По-своему он правомерен: Человек - существо общественное, и только в обществе он может формироваться и обособляться. Но у каждого индивида неповторимая судьба, с историей человечества не соизмеримая и не совпадающая. Да, сознание носит социальный характер, однако оно всегда проявляется в сознании индивидуальном, и размышления о собственном предназначении в истории составляют его решающий пафос, определяют то, что обычно обозначают словом «духовность». Правомерно полагать, что именно здесь, в тайниках самосознания человека, а не в обезличенных потребностях общественно-исторического процесса и следует искать разгадку интересующей нас проблемы.
При этом, разумеется, не следует обособлять, а тем более противопоставлять общественный и личностный аспекты человеческого существования. Их правомерно рассматривать по принципу «дополнительности», как две стороны одной и той же медали: сами потребности развития человеческого рода требуют решения проблемы конечного и бесконечного, создания неких механизмов, способных заделать мучительные разрывы, образующиеся в сознании человека как «синтеза времени и вечности» (С. Кьеркегор).
Эту задачу, как говорилось выше, невозможно решить, не формулируя некие вневременные ценности, нормы, заповеди, не вводя в ткань культуры понятия Абсолюта, ощущения вечности. В этом и состоит основная функция духовной культуры, которая обеспечивает преемственность и надежное воспроизводство живого, личностного опыта человечества. И прав был мудрый М.М. Пришвин: «Культура - это связь людей, а цивилизация - связь вещей». Можно предложить и поэтический образ: «...Не город Рим стоит среди веков, / А место человека во Вселенной.» (О. Мандельштам).
Поиски вечного в преходящем, абсолютного - в относительном, бесконечного - в конечном, общечеловеческого - в индивидуальном, - таково предназначение и высшая задача культуры, и эти поиски по-разному осуществляются в ее отдельных формах, в различных видах сознания. К ним можно отнести понятие идеала, вечной красоты, будущего счастья всего человечества, «верности отеческим гробам», «патриотизма» и т.д. Таков ведущий мотив искусства. Снова вспомним М.М. Пришвина: «В основе творчества символа заключена вера, что личность есть проявление существа мирового». А творчество писатель определял как «жизнь, пробивающую себе путь к вечности».
Одним словом, вырисовывается впечатляющая картина: поколения мыслителей и художников предлагают различные учения, категории, образы, позволяющие воспроизвести прежний опыт в качестве живой пульсирующей точки сознания личности, отделенной от них столетиями.
Отсюда напрашивается важное соображение: религиозное миропонимание, равно как и евангельское моральное кредо, исходящее из представления о едином Боге, - один из возможных способов решения этой фундаментальной проблемы, которая по своей онтологической сути, по близости к самим основам человеческого существования лежит несравненно глубже распрей атеистов и теистов.
Означает ли признание трансцендентного, внеприродного мира апологию религии или, по меньшей мере, христианства? Отнюдь нет. Уже отмечалось, что теизм - лишь один из сформировавшихся в культуре путей реализации главного предназначения духовной культуры, а понятие «Бог» - одно из обозначений потустороннего, «высшего» мира. В других учениях он может фигурировать как «ноуменальный мир» (вспомним И. Канта), «абсолют» (Р. Эмерсон), «абсолютный дух» (Г. Гегель), «воля» (А. Шопенгауэр), «жизненный поток» (А. Бергсон), «царство» (Д. Сантаяна) и т. д.
При всем различии этих концепций, с онтологической точки зрения они равнозначны как попытки выявления специфики качества «социальности», конкретных форм, организации и путей становления человеческой культуры. В конце концов, аналогичную логику исследования мы обнаруживаем и у «воинствующего атеиста» по имени Карл Маркс. Фундаментальным тезисом его политэкономической доктрины является понимание товара как вещи «чувственно-сверхчувственной», или «общественной», т.е. такой, которая наряду с природными обладает социальными, эмпирически не фиксируемыми свойствами. Вследствие этого - и Маркс подробно исследует такое превращение - в глазах людей социальные характеристики неизбежно выступают как свойства сверхъестественные, а их носители - как одаренные собственной волей и душой фетиши. При этом, как известно, Маркс постоянно иллюстрирует свою концепцию «товарного фетишизма» ссылками на религиозное мироощущение.
Уникальным механизмом саморегуляции общества является мораль - характерное проявление «ноуменального» мира. Это вовсе не договор смышленых интеллигентов о правилах «цивилизованного» поведения. Ее предписания вобрали в себя универсальный общественно-исторический опыт, фиксируя неотъемлемые условия воспроизводства и саморазвития общества как цельного организма. История - результат деятельности множества людей, преследующих собственные цели. По аналогии можно сказать, что мораль воплощает цели развития Homo sapiens в целом, выраженные в виде конкретных норм, апеллирующих к нравственному сознанию внутренне свободной личности.
Отсюда и бросающаяся в глаза «непрактичность» морали, принципиально не связывающей нравственный выбор с достижением какой-либо выгоды. Сфера «должного» (а она по определению не может совпадать с «сущим») выражает идеал человеческого рода как такового, служит своеобразным индикатором меры соответствия поступков индивида интересам развития человечества в масштабе всей истории, с позиции его будущего и исторического предназначения.
Особый взгляд sub specia aeternitatis («с точки зрения вечности»), возвышающийся над конечными житейскими ситуациями и воспринимающий человеческое существование в ценностном измерении, в его «пределе», и есть то, что мы называем мировоззрением. Это взгляд на мир, брошенный из некоей точки, где совершается акт морального самоопределения. В зависимости от эпохи, от историко-культурных традиций, от меры развитости личностного начала результат может быть разным. На определенном этапе истории (он продолжается и сейчас) такой поиск чаще всего завершается апелляцией к «небесной» опеке, к Богу. В других случаях, все более характерных по мере развития культуры, - к иным, уже секулярным идеалам и ценностям. Но «язык» системы - теологической, философской, этической или эстетической - это духовное оборудование, особые координаты, которые позволяют человеку отыскать собственное место в безбрежном пространстве культуры. Именно в способности выходить за рамки конечных, «ограниченных» ситуаций, «жить в ритме тысячелетий» (французский философ Г. Башляр) проявляется величие и свобода человеческого духа.
Таковы, возможно, и поучительные, но все же косвенные соображения относительно судей христианских ценностей. Настало время прямо поставить этот вопрос.
Л.Н. МИТРОХИН, Христианские ценности в начале Ш тысячелетия
Добавьте свой комментарий