Христос и мировоззренческие тупики современного общества
В категориях: Политика, экономика, технология
Л.Н. МИТРОХИН
Сегодня все мы испытываем безжалостные мировоззренческие перегрузки, ощущаем себя в эпицентре глобальных процессов, покушающихся на казалось бы незыблемые истины, прежде всего на представление о бесконечности земного существования человечества, которое до сих пор питало все формы культуры, в том числе и религиозную. Сегодня уже мало кто сомневается в том, что европейская цивилизация привела людской род на грань катастрофы. «Нет разумности в поведении человечества, - заявлял, например, известный ученый, академик Н. Амосов. - Погибнет оно, не успев переселиться на другую, еще чистую планету». Причину он видит в «творческом разуме», который, «подняв человека над животными, ослепив его манией величия», грозит стать средством к самоуничтожению. Подобные апокалиптические сюжеты, подкрепленные убедительными расчетами серьезных ученых, звучат все громче.
Тем самым надвигается ситуация, заставляющая вспомнить о времени двухтысячелетней давности. Тогда в разрывах имперской мысли Христу удалось разглядеть глубинные пласты человеческого бытия, специфически отразившиеся в евангельских ценностях. Но эти ценности были предложены человечеству слишком «рано», они все более ассимилировались казенной идеологией, воспроизводившей корыстные социально-классовые интересы. Однако вектор становления гуманитарной мысли, обусловленный разрушением сословно-корпоративных зависимостей, образованием гражданских обществ, развитием независимого предпринимательства и в результате - расцветом личностного самосознания, выдвигал на первый план проблему духовной свободы, на которую Христос первым дал популярный ответ.
Ныне многое возвращается на круги своя: человечество вызвано на очную ставку со своей судьбой, ему предстоит срочно отчитываться в том, как оно понимает и практически реализует свое космическое предназначение. Это неминуемо ведет к переосмыслению ключевых устоев европейской («фаустовой») культурной традиции: культа рационализма, инструментальной эффективности науки и техники, захватнической стратегии в отношении природы, богатства которой расценивались как неограниченные. Этот перечень можно продолжить, но, наверное, проще сказать так: человечество подошло к такому моменту, когда его самосознание не может ограничиться абсолютизацией земного опыта «овладения» природой, представлениями о «разуме», «свободе», игнорирующими общий космический процесс.
Речь идет о необходимости прорыва на качественно иной уровень, о серии «сумасшедших» идей, бросающих вызов прежней традиции, о признании невосполнимой роли внеразумного и ненаучного знаний. Образ человека - «властелина Вселенной» должен уступить место другому, более скромному образу (вероятно, он принадлежит Уильяму Джемсу): люди - всего-навсего мыши, живущие в гигантской библиотеке; они в минимальной мере приобщены к ее тайнам, а потому нелепо выдавать за универсальную мудрость ограниченную земную сноровку.
Так, материализм исходит из представления о вечности существования материи и о разуме - как продукте ее эволюции. С точки зрения житейского, впрочем и научного, опыта такое представление кажется естественным, единственно приемлемым. Однако давно возникла и иная («идеалистическая», «религиозная») традиция. Скажем, для В.С. Соловьева загадкой являлся не «вечный или божественный мир»: такой мир «как безусловная норма представляется логически необходимым для разума», как нечто нормальное, безусловно должное. Загадка в другом, как из нее возникает случайное, условное, необязательное, а именно - природа, мир, который нам дан фактически, и условием такого выведения служит человек, «вместе и божество и ничтожество».
Велико искушение объявить это проповедью сугубо христианской доктрины и, может быть, даже продуктом антинаучного подхода. Но разумнее спросить: разве вечность материальной Вселенной легче понять, чем вечность реальности духовной? А что сказать о тех новейших космогонических концепциях, которые настаивают на мгновенном взрыве, обратном возникновении материального космоса в некоей точке? Исключает ли очевидная непонятность такого факта «альтернативный» вариант возникновения «фактической реальности» из вечного Духа - однократного по-христиански или многократного по-индуистски - в соответствии с «днями» и «ночами» Брахмы. Вспомним слова Духа из «Фауста» Гете: «Так на ставке проходящих веков / Тку я живую одежду богов».
Может быть, уже сегодня кто-то может предложить ответ, навечно предопределяющий все размышления на этот счет?
На мой взгляд, будущее принадлежит мироощущению, которое получило название «космизм». Оно рассматривает человечество как закономерную ступень, высшую точку космической эволюции, как кристаллизацию творческих сил Природы (или Бога - в данном случае это несущественно), как бы допустившей в лице человека возможность постичь ее сокровенные тайны.
Психотерапевтическая функция такой идеи очевидна. Понятие «живого» космоса, а человека как необходимого звена его развития - привлекательный путь решения экзистенциальных тревог. К тому же здесь угадывается объяснение того, что мы назвали качеством культуры, «социальности». Духовные силы человека, мораль, религия, личность, свобода и т. п. - не продукт случайного сцепления обстоятельств на планете, затерявшейся в безднах галактики, а обнаружение «мировой души», «космического Разума», проявление необходимых, но скрытых механизмов, приводящих в движение земную цивилизацию, примиряющих временное и вечное, относительное и абсолютное, посюстороннее и трансцендентное.
Можно возразить: все это фантазии, навеянные современными глобальными тревогами, принуждающими всех людей осознать общественность своей судьбы. Нет, дело обстоит сложнее. Если внимательно присмотреться к истории человеческой мысли, то трудно отделаться от впечатления, что именно идеи космизма, включенности человечества в контекст развития универсума составляли подлинный нерв духовной культуры. В таком случае перечень имен нельзя ограничить В.И. Вернадским, П. Тейаром де Шарденом, К.Э. Циолковским, Н.Ф. Федоровым, Н.А. Умовым и другими признанными защитниками этого учения. В него правомерно включить Платона и средневековых мистиков, концепции витализма и пантеизма, «врожденные идеи» Р. Декарта и «жизненный поток» А. Бергсона. Впрочем, список этот бесконечен, тем более, если выйти за рамки европоцентристских амбиций.
Сходные идеи высказывают известные современники. Философ М.К. Мамардашвили писал: «Личность - это форма и способ бытия. Я бы сказал так, что личность - это "крупная мысль природы". Самонастраиваемость ее проявлений не зависит от всезнания или каких-либо высших ориентиров... Феномен личности не менее таинственен, чем, например, такие великие находки эволюции, как лист растения, локаторное устройство у летучих мышей, глаз человека, копыто у лошади, или такие формы в технике и общественной жизни, как колесо, архитектурный свод, нация и национальный язык, правовое общественное сознание, крестьянская семья и т.п.» По мнению академика В.В. Рау- шенбаха, человек, которым владеет религиозное чувство, «не просто допускает существование внелогического знания, а убежден в его первостепенной важности», а поэтому «человечеству нужно целостное мировоззрение, в фундаменте которого лежит как научная картина мира, так и ненаучное (внелогическое, образное) восприятие его». Напомню и высказывание академика А.Д. Сахарова: «Я не могу представить себе Вселенную и человеческую жизнь без какого- либо осмысляющего их начала, без источника духовной "теплоты", лежащего вне материи и ее законов. Вероятно, такое чувство можно назвать религиозным».
Таковы некоторые соображения, которые, как мне представляется, помогают яснее увидеть вероятные судьбы христианских ценностей. Несправедливо было бы расценить их как попытку подменить науку религией, а достоверные данные - фантастическими представлениями. Речь идет о другом - о выработке мировоззрения, а оно определяется не одной наукой, а всем историческим опытом, который доступен человечеству. И он подсказывает ошибочность абсолютного противопоставления религии и атеизма, которое объясняется прежде всего причинами политического характера - стремлением навязать идеологический авторитаризм, оправдывающий тот или иной социальный строй.
В этом грядущем планетарном мировоззрении свое законное место найдет богатейшее духовное наследие, созданное величайшими теологами, философами, естествоиспытателями, каждый из которых внес свой неповторимый вклад в решение «вечных» загадок человеческого бытия. Среди них Платон и Аристотель, Аврелий Августин и Фома Аквинский, Ньютон и Дарвин, Кант и Гегель.
Все это в полной мере относится и к христианским ценностям. Они сохранятся как основание культуры будущего, но только не в том одностороннем виде, в котором агрессивно проповедовались «историческими религиями», но как свидетельство решительного прорыва в глубинные толщи человеческого бытия. В конце концов, навязывать официальную религию не менее отвратительно, чем практиковать «государственный атеизм». Речь идет о тех вечных ценностях, которые были провозглашены две тысячи лет назад и величие которых начинает все полнее раскрываться по мере того, как человечество осознает свое единство и особое предназначение во Вселенной.
Подобные проблемы потому и называются «вечными», что не допускают окончательного ответа, пригодного для всех времен. Поэтому сказанное выше - лишь небольшой эпизод в постоянных размышлениях ученых и поэтов о тайнах собственного бытия. А они неизбежны, поскольку человечество обречено на то, чтобы всегда прислушиваться к пугающей тишине межгалактических просторов и ощущать в душе неизъяснимость императива свободы и духовного творчества.
Л.Н. МИТРОХИН, Христианские ценности в начале Ш тысячелетия
Добавьте свой комментарий