Судьба христиан в СССР была гораздо тяжелей положения первых христиан в Риме
В категориях: Политика, экономика, технология
Максим Максимов
Отношение к христианству в Римской империи и в России в ХХ веке.
Судьба христианства в Римской империи определялась в общем участием (или влиянием) следующих основных факторов: а) отношением к нему простого народа и б) правительства.
Отношение к христианству простого народа.
Оставляя в стороне рассуждения о предметах, качестве и содержании языческих верований, заметим, что народному сознанию было ясно, что верховные существа (боги) посылают людям благо и зло. Поэтому их необходимо задабривать исполнением культа (жертвоприношениями). Христианство препятствовало этому. Народ воспринимал это как прямую опасность: боги прогневаются и накажут не одних только христиан, но и всю империю. Поэтому, не дожидаясь гнева богов или чтобы этот гнев утихомирить, нужно было христиан наказать.
Нежелание христиан поклоняться идолам, отсутствие на первых порах за невозможностью своих храмов, навлекало на них обвинение в безбожии, в смысле того, что они люди неверующие и богов не признают. Поскольку христианское общество было закрытым, зрелищ они избегали и не участвовали в разного рода «общественных мероприятиях», то всякие нелепости и домыслы, вроде тех, что христиане вкушают кровь младенцев и на своих собраниях занимаются эдиповскими смешениями [*1], проникали в народное сознание, формируя негативное отношение к Церкви. Выходило так, что христиане – люди развратные, человеконенавистники и безбожники. Подозреваемые в таких преступлениях христиане являлись в глазах простого народа ненавистными для богов и виновными во всех общественных бедствиях.
Отношение к христианству со стороны правительства.
Церковь Христова есть Царство ни от мира сего, политической программы у Церкви нет. Она в принципе должна уживаться со всеми формами государственного устройства. Государство не должно было сталкиваться с Церковью, а между тем оказалось, что именно оно собственно вело борьбу с Нею. Первоначально правительство старалось сдерживать ненависть народных масс к христианам и только уже после, когда при большем знакомстве с христианством народ начал менять свое отношение к Церкви, империя сама стала преследовать христиан.
В Римской империи не было величины, равной Церкви, т.е. не было того, что можно было бы назвать церковью языческой. Что христиане относили к сфере церковной деятельности, то в империи относилось к сфере деятельности государственной. Жрецы и понтифики были государственными чиновниками. Поэтому тот вызов, который в силу исторической необходимости христианство бросило язычеству, и на который и должна была бы отвечать языческая церковь, приняло государство. Это и привело к борьбе Церкви и государства.
Языческая религия была государственною в преимущественном смысле слова. Рим не только признавал свою религию: идея государственности тесно переплелась у него с идеей религии. Все прошлое римское государство протекло под «руководством богов»; во времена же империи явился культ самого Рима и императоров: сама государственность, следовательно, сделалась предметом религиозного почитания. Отмена религии грозила падением славному римскому государству. Вот почему образованные люди старались поддерживать государственную религию; это было для них делом политической необходимости.
Характерным для римского язычества было то, что кроме богов общегосударственных, были боги местные, простиравшие свое влияние только на известный род. Каждая местность, каждый город имели своих богов, так что боги Рима были богами только этого города и притом так, что не только не требовали поклонения со стороны неграждан, но даже исключали его.
Однако, признавая религию государственною, римляне уважали религии других народов и не претендовали на исключительное ее господство. Покоренным народам они оставляли их религию, всякие перемены здесь они считали святотатством; римские боги уживались наряду с другими богами. Римляне отождествляли своих богов с богами других народов. Если некоторые боги не могли быть отождествлены, то они были осмеиваемы, но не преследуемы. Все другие культы, кроме установленных государством, были терпимы, но не пользовались правом пропаганды в Риме.
Римскую религиозность нельзя назвать в строгом смысле верой как религиозным убеждением в существовании Бога и воздействии Его на человека. В римской религиозности главное не вера, а культ, внешнее отношение к Божеству. Скептицизм не вносил глубокого противоречия в душу почитателей отечественных богов. Поэтому и скептик мог без затруднений исполнять религиозный обряд. Примечательно, что в римской религии отсутствовало какое-либо «богословие», и она рассматривалась преимущественно как подчинение мощи и воле богов.
Государственный характер религии, консерватизм и формализм римского характера и религиозная поверхностность римлян — вот опоры для борьбы язычества с христианством. Восставая против религии государственной, христиане становились виновными в государственном преступлении; они — принципиальные враги государства, которые должны быть наказаны.
Только религиозное воодушевление могло вызвать систематическое преследование христиан, а этого воодушевления и не было. Этим и объясняется, что гонения в первые три века не только не были повсеместными в империи, но были также и непродолжительными. Если возбуждался против христиан народ, то вступалось за христиан государство, и наоборот. Со всею массой врагов Церковь никогда не имела дела, исключая времена Диоклетиана (284–305), когда язычество в последний раз и во всей силе выступило против христианства.
Сравнивая положение христианства в Римской империи с эпохой гонений на христиан в ХХ веке в России, мы не можем не заметить и очевидного сходства, и некоторого отличия. Особенностью гонений на христиан в России является то явление, что и народ (имеется в виду та часть его, которая разорвала свою связь с Церковью), и правительство одновременно выступили гонителями христиан. Гонения были не эпизодическими, а повсеместными и жестокими, а временами чрезвычайно жестокими.
Для большинства населения, продолжавшего по инерции исполнять обряды, дух христианского вероучения, высота и глубина его истин, были утрачены или забыты, не вызывали ни священного трепета, ни религиозного умиления. Вполне оформившаяся жажда материального благополучия, пообещав которое в самом ближайшем будущем, большевики пришли к власти, затмила духовные очи народа, помрачила его разум. В России начинает строиться новое государство, исключающая как факт веру в бытие Бога, бессмертие души. И такой перелом осуществляется не только не без участия народа, а его руками. При совершенно разнузданном безбожии (атеизме) одних, преступном попустительстве и малодушии других, малому стаду верных овец паствы Христовой оказалось невозможным физически защитить святыню церковную от поругания.
Материальное благополучие всех во всем мире, которое вот-вот должно было наступить, стало немыслимо без исповедания безбожия (атеизма) как аксиомы. Вера в Бога и в Церковь, как носительницу иных ценностей, стали восприниматься препятствием на пути к всеобщему счастью народов, не уничтожив которое, невозможно достигнуть цели.
Христиане и теперь, как некогда во времена Римской империи, не желая изменять своих религиозных принципов, ценность которых для безбожников (как тогда для язычников) стала непонятна, автоматически навлекали на себя обвинение в противлении общественному благополучию, делались виновными во всех общественных бедствиях, поскольку объявлялись носителями идей старых, враждебных всему «общечеловеческому» и «прогрессивному». Неудивительно, что образ церковного верующего человека в то время карикатурно рисовался как воплощение зла, с помощью религии пытавшегося уничтожить живущее в любом человеке чувство свободы (понимать которую нужно как вседозволенность) и использовать «религиозные предрассудки» для материальной наживы. Выходило так, что христиане, как и раньше, провозглашались людьми развратными (кто не слышал рассказов, как монахи в монастырях рыли туннели, чтобы по ночам под землей ходить в женский монастырь, или кто не слышал, что иерархия и монашество насквозь состоят из людей порочных и развратных), человеконенавистники (потому что верующие все мракобесы и враги всякого благополучия и человеческого счастья, всего разумного, свободного, вечного) и безбожники (потому что сами в Бога не верят, а прикрываются Им для своей корысти).
Вообще домыслы, которые были сформированы у нового правительства и народа в это время, показывают, какая глубокая идейная пропасть отделяла их от Церкви. К числу таковых можно отнести ту уверенность, что Церковь за многие столетия накопила такие несметные богатства, отняв которые, можно решить многие (если не все) экономические проблемы, но изъятие церковных ценностей в 1922 году этих надежд совсем не оправдало.
Положение христиан в России было гораздо хуже положения первых христиан в том смысле, что язычники не стремились вторгаться во внутреннюю жизнь самой Церкви, для них это было неважно. В России же гонители были вчерашние христиане, и они предприняли не просто шаги к физическому уничтожению Церкви, но и организовали массу церковных расколов, чтобы развалить здание Церкви изнутри, ускорив тем самым ее конец на земле.
Если раньше литургическая жизнь Церкви была недоступна язычникам в силу закрытости христианского общества, то теперь гонители, рожденные и выросшие в христианской традиции, обнаруживают сознательную личную неприязнь (проще говоря сатанинскую ненависть) ко Христу и Его Церкви.
В эпоху гонений в империи были павшие, те, кто отрекся от Христа. Само отречение требовалось гонителям как условие оправдания человека. Гонитель нередко стремился создать такие, как ему казалось, удобные условия, чтобы христианин даже вслух не отрекался от Христа, даже не приносил жертву богам, а только на ухо бы шепнул, что он признает императора и богов, а вслух было бы объявлено, что обвинение в принадлежности к христианству не подтвердилось. Отречение сохраняло жизнь, имущество, а иногда сулило еще большие жизненные блага.
Павшие были и в России во время гонений. Многие прельщались льготами, обещанными гонителями, шли на компромиссы с безбожниками. От человека теперь требовалось вслух народа, публично, через печать или еще как, отречься от Христа, с похулением Церкви и служения. Парадоксально, что и они, эти «бывшие», оказались со временем в тех же лагерях, тюрьмах и расстреливались на тех же полигонах, что и истинные чада Церкви. Вот почему сам по себе факт, что человек пострадал в годы гонений, даже по имени (т.е. как бывший служитель религиозного культа), еще не поставляет его в один ряд с мучениками Христовыми.
Главенствующую роль в организации гонений на Церковь в России взяло на себя правительство. Испытывая ненависть к Православию, как личного порядка, так и идеологического, все руководство страны без исключения «от всей души и от всего помышления» исповедывало атеизм. Стать руководящим работником правительственного или партийного аппарата человеку верующему было просто невозможно, в то время как в Римской империи тайные (а иногда и явные) христиане занимали высокие государственные посты в системе управления страны и в армии.
Если падение государства у язычников связывалось с уничтожением религии, то советская власть, устанавливая новое безрелигиозное государство, по необходимости должна была вернуться к языческой системе ценностей и по-своему обожествить новое государство, царству которого не будет конца. Власть, проявлявшая себя как кровавая диктатура и тирания народа, сделалась для него культом, и не то что противление, а даже недостаточное усердие в почитании этой власти и ее вождя (величества) расценивалось ею как бунт (читай контрреволюция, антисоветская деятельность).
Добавьте свой комментарий