Синоптические Евангелия и их источники.
В категориях: Аналитика и комментарии,Библия говорит,Социология, культурология, история,Трудные места
Джон Дрейн
На основании всех этих свидетельств можно заключить, что что главный интерес ранней Церкви был сосредоточен на двух видах литературы: на свидетельствах и логиях Иисуса.
По всей вероятности, в них содержались сходные представления о жизни и учении Иисуса, хотя полной уверенности в этом нет. В любом случае вскоре возникла потребность собрать все материалы воедино и придать им постоянную форму. Возможно, в начале логии переписывались с учетом свидетельств и дополнялись кратким биографическим очерком, чтобы придать рассказу связность и последовательность. Теперь трудно судить, как долго продолжался этот процесс, но в результате мы получили четыре документа, которые теперь известны нам как Евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна.
Евангелия: совокупность текстов
Первые три Евангелия называются «синоптическими», потому что они похожи: если расположить их в три параллельные колонки, станет очевидно, что большая часть их материала — это варианты одной и той же общей темы, хотя каждый из авторов по-своему расставляет акценты, и поэтому мы не вправе считать эти три текста разными изданиями одного документа. Точное понимание того, как эти три Евангелия связаны друг с другом, является центром «синоптической проблемы».
Сходство между Евангелиями можно было бы объяснить тем, что их авторы использовали одни и те же — но немного отличавшиеся друг от друга — собрания речений, которые имели хождение среди ранних христиан. Но более пристальное их изучение показывает, что это слишком упрощенное решение проблемы. Есть большое количество мест, где у трех синоптиков совпадают и язык, и лексика, и грамматические конструкции, и это наталкивает нас на вывод о существовании общих писаных источников.
Уже в IV веке Августин выдвинул предположение, что первым было написано Евангелие от Матфея, затем Марк сократил его, а Лука написал свое Евангелие, используя и Матфея, и Марка. Этот взгляд продержался до конца XIX века, хотя время от времени в него вносились кое-какие поправки. Так, например, Иоганн Якоб Грисбах (1745—1812 гг.), принимавший точку зрения Августина о приоритете Матфея, считал, что за ним последовал Лука, а Марк, соответственно, сократил их обоих и написал собственное Евангелие.
Никто, за редким исключением, не принял бы ни то, ни другое мнение. Если первым евангелистом счесть Матфея или Луку, то возникнет больше вопросов, чем ответов.
■ Зачем кому-то понадобилось сокращать Матфея и Луку и делать из их текстов такое Евангелие, как Евангелие от Марка? По сравнению с этими двумя более длинными Евангелиями короткое повествование Марка не кажется очень хорошим «конспектом». Здесь не упоминается о рождении и детстве Иисуса, мало внимания уделено наиболее характерным особенностям Его учения и очень коротко говорится о Воскресении. Поскольку евангелисты отбирали материал в соответствии с интересами и потребностями читателей, можно в принципе предположить, что возникла потребность в сокращенной версии Матфея и Луки. Но, учитывая важнейшую роль именно тех материалов, которые либо совсем пропущены Марком, либо упомянуты мимоходом, невозможно представить себе группу христиан, которая удовлетворилась бы рассказом Марка об Иисусе, если бы имела доступ к Матфею и Луке. Действительно, до недавних пор христиане почти совсем игнорировали Евангелие от Марка, предпочитая Матфея и Луку. Если Марк был написан последним, когда уже были известны два других синоптических Евангелия, то трудно объяснить, зачем это Евангелие вообще было написано.
■ Язык Марка указывает на сходные выводы: если Марк использовал стилистически отшлифованные повествования Матфея и Луки, почему он так часто пишет на почти невнятном греческом? Хороший пример — притча о горчичном семени: Матфей и Лука передают ее почти одинаково, на красивом греческом языке, изощренным слогом (Матфея 13:31-32; Луки 13:18-19). А у Марка здесь (4:30-32) несколько запутанное греческое предложение, в котором отсутствует глагол, так что само предложение трудно понять. Если Марк воспроизводил рассказ Луки или Матфея, то он приложил немало усилий к тому, чтобы, отказавшись от их грамматически безукоризненных фраз, заменить их слова почти бессмысленной конструкцией. Чего ради, писатель стал бы так поступать?
■ Так же трудно поверить в то, что Лука прочитал и использовал Евангелие от Матфея. Если он так поступил, то и его писательские приемы выглядят странными. С литературной точки зрения Евангелие от Матфея содержит один из величайших шедевров всего новозаветного текста — Нагорную проповедь. Если у Луки перед глазами был этот текст, когда он писал свое Евангелие, зачем он разделил его на части, включив какие-то фрагменты в свою проповедь на равнине, а все остальное разбросал маленькими кусочками по своему Евангелию?
И в других частях синоптических Евангелий есть много примеров, когда мы сталкиваемся с подобными проблемами. Вот почему большинство ученых предпочитают другое объяснение связи между Евангелиями. Теперь чаще всего объясняют сходство между синоптическими Евангелиями тем, что Матфей и Лука — оба пользовались двумя общими источниками, когда, независимо друг от друга, писали свои повествования о жизни и учении Иисуса. Эти источники — Евангелие от Марка и предполагаемый документ Q. Очевидно, конечно, что Лука использовал еще ряд источников, составляя свое Евангелие. Ведь он сам говорит об этом: он читал работы других людей, отбирая те части их рассказов, которые соответствовали его собственным целям. Вполне вероятно, что подобным методом пользовался и автор Евангелия от Матфея, и отсюда возникает сходство его текста с Евангелиями от Марка и Луки.
Джон Дрейн, Путеводитель по Новому Завету. Пер. с англ. — М: Триада, 2007. — 620 с. John Drane. Introducing the New Testament by Lion Publishing pic, Oxford, England.
Добавьте свой комментарий